экология

Торфяные болота под Сибирью

Сибирь всегда имела огромное значение для жизни планеты, а в последнее время ее роль в сохранении экологии только усиливается.

Сибирь всегда имела огромное значение для жизни планеты, а в последнее время ее роль в сохранении экологии только усиливается. Но может ли она затормозить глобальное потепление и дать шанс человечеству сохранить нынешнюю цивилизацию? Об этом мы решили поговорить с известным сибирским ученым, доктором биологических наук Николаем Лащинским.

Николай Николаевич Лащинский, доктор биологических наук, главный научный сотрудник лаборатории геосистемных исследований Центрального сибирского ботанического сада СО РАН. Родился в 1960 году в Новосибирске, окончил биолого-почвенный факультет Томского госуниверситета. Лащинский – автор 146 научных работ, один из соавторов нового учебника ботаники для средней школы. Читал курсы лекций в университетах США, Германии, Швейцарии, Австрии, Франции, Чехии, Австралии. В настоящее время занимается исследовательской деятельностью в международном проекте CryoCarb по изучению арктических экосистем Сибири.

— Признаться, я не очень люблю это определение – «экологический донор». В нем слишком явно звучит потребительское отношение. Сибирь вообще у нас воспринимают в первую очередь как «кладовую», откуда можно черпать и черпать ресурсы. Но если не придираться к словам, то – да, тут не поспоришь, планетарная роль Сибири действительно огромна. Это, пожалуй, последний относительно чистый и до сих пор не освоенный человеком кусок суши. По крайней мере, самый крупный – ни джунгли Амазонии, ни даже леса северной Канады с Сибирью не сравнятся.

— Обычно говорят, что сибирская тайга – лёгкие Земли.

— Это правда – но не вся. Не забывайте, что половину года Сибирь спит. Лиственные деревья облетают, а хвойные при низких температурах производят слишком мало кислорода. Летом, действительно, мы покрываем затраты большей части земного шара. А зимой остается полагаться только на тропические леса.

— То есть Сибирь и тропики «работают» посменно?

— Получается так. Но кислород на самом деле не самое главное. Мало кто знает, что Сибирь в масштабе Евразии действует как гигантский фильтр. Западные ветры, постоянно дующие в наших широтах, приносят с собой не только влагу Атлантики, но вместе с ней еще и всю пыль, всю химию и все отходы европейских стран. Эти отходы оседают на огромной территории – от Урала до Якутии, – и все это принимает, впитывает и переваривает сибирская тайга. Причем больше всего «импортной» грязи собирают на себе алтайские ледники. А потом этот «импорт» вместе с ручьями стекает вниз.

— Значит, высокогорные реки Алтая не такие уж и чистые?

— Увы, нет. Даже у самых истоков они уже имеют высокий уровень загрязнения. Но смотрите, что происходит дальше. В центре Сибири расположены крупнейшие в мире болотные массивы. Нигде на планете таких больше нет. В обывательском сознании болота – это что-то топкое, вязкое, вонючее, с лягушками и водяными. На самом деле это настоящий подарок природы человеку. Недаром еще во времена перестройки немцы вели переговоры о покупке наших торфяников – свои-то они уже до дна вычерпали. К счастью, их удалось тогда отстоять.

Вы не представляете, какое это потрясающее зрелище – северные сибирские болота. Когда я впервые туда попал, было начало осени, и у меня просто разбежались глаза. Мох под ногами всех цветов и оттенков – красный, желтый, розовый, фиолетовый. И огромное количество ягод. Клюква, морошка, голубика – кажется, что здесь весь мир прокормить можно. Если все это собирать, мы бы не испытывали никакого недостатка в витаминах.

Но речь сейчас не об этом. Для нас (и для всего мира) самое главное, что наши северные болота фильтруют на себе всю атлантическую грязь. Сибирь – территория равнинная, реки здесь текут медленно, почвы заболочены, и за тот долгий путь, который проходит влага, двигаясь с юга на север, все ядовитые примеси оседают в толстом слое болотной органики. В итоге в Мировой океан попадает уже совершенно чистая вода.

Как видите, Сибирь действительно выполняет экологические функции планетарного масштаба – мы поставляем кислород, мы очищаем воду, мы избавляем атмосферу от вредных выбросов наших западных соседей.

— Получается, вся Европа – наш клиент?

— Совершенно верно. И в этом смысле мировое сообщество должно понимать, что если мы вдруг решим основательно заняться освоением Сибири и построим здесь несколько городов-миллионников, то это будет удар по всему человечеству.

— То есть дышать на Земле станет тяжелее?

— Существенно. Причем всем. Кстати, должен поправиться. В самом начале я сказал, что Сибирь – до сих пор край дикий и неосвоенный. На самом деле это уже далеко не так. От освоения и разграбления ее еще спасают удаленность и отсутствие дорог. Но как только появляются дороги, вокруг них начинается бурное строительство, вырубка леса, добыча природных ресурсов…

Почему-то до сих пор многие считают, что Сибирь – это бескрайние леса, которые можно без оглядки рубить и им ничего не сделается. На самом деле настоящей девственной тайги у нас осталось не так уж много. Мне как-то пришлось принимать участие в составлении Атласа ненарушенных лесов России. Посмотрели мы на то, что у нас получилось, – и сами испугались. Да, площадь, занятая лесами, достаточно велика. Но тех, куда не добрался топор человека, осталось всего пять процентов. И вот представьте себе: сосна живет четыреста лет, лиственница – восемьсот. Если мы сегодня вырубим участок нетронутого лиственничного леса, он вырастет только через восемь столетий. А вся экосистема сумеет полностью восстановиться лишь через три поколения. То есть через две с половиной тысячи лет...

— Это значит – никогда?

— Никогда, поскольку за двадцать пять веков на Земле сменится климат и несколько цивилизаций, так что у планеты будет совсем другое лицо. Наши северные соседи – финны – выразились довольно цинично. Они сказали: вы научитесь любить свой лес, только когда его весь уничтожите. У самих финнов, кстати, осталось не более полутора процентов естественного леса, остальное – «зеленые насаждения».

— Судя по всему, европейцам дорого далось их нынешнее высокое экологическое сознание.

— Очень не хочется идти тем же путем. Нам бы научиться на чьем-то опыте – чтобы не наступать на чужие грабли. Но, к сожалению, у нас уже сейчас многое безвозвратно утеряно – то, что мы не успели даже толком понять, но успели уничтожить...

Иногда эти драмы происходят буквально у нас на глазах, мы просто этого не замечаем. Помните, было время освоения целины? После Украины Сибирь, пожалуй, обладает самым большим запасом чернозема. Целинников встретили бескрайние степи, среди которых то тут, то там виднелись маленькие березовые лесочки – колки. Ценности эта береза никакой не представляла, только мешала тракторам и комбайнам, поэтому колки просто вырубили на дрова, а всю степь ровненько распахали.

А потом наступил засушливый год. Если раньше колки выполняли роль ветроломов, то теперь ветру уже ничего не мешало. Он разогнался, превратился в настоящую пыльную бурю, и тот самый чернозем, ради которого все затевалось, поднялся в воздух и полетел на север.

— Действительно, итог очень обидный.

— Погодите, история еще не закончена. Чернозем прилетел в Томскую область и там осел на болотах. Местные мхи, привыкшие к скудной болотной диете, внезапно получили «жирную» пищу и принялись безудержно расти. Казалось бы, что тут плохого? Но первая же засуха – и этот быстро наросший, рыхлый слой мха тут же подсох, покрылся трещинами, в трещины проник кислород, и кончилось все тем, что торфяники загорелись. Томск накрыло дымом.

И что в итоге? Мы сожгли тысячелетние запасы дорогого торфа, получили огромные экологические проблемы во всем регионе, заметно снизили плодородие сибирских земель и потеряли потенциальные урожаи. Только из-за того, что пренебрегли маленькими березовыми колками, которые, казалось бы, ничего не стоили. Ну подумаешь, береза! Чего в ней такого особенного? Вот секвойевые леса – это да! Все понимают, что их надо охранять. А береза у нас растет на каждом шагу, кому она нужна…

В связи с этим вспоминается один случай. Какое-то время назад мы начали возить в Сибирь научные экскурсии студентов и профессоров европейских университетов. Хотели показать им, что у нас есть удивительного и интересного. И вот едем мы в автобусе, останавливаемся по физиологической, так сказать, надобности, люди исчезают в ближайшем березнячке. Проходит пять минут, десять – никого нет. Начинаю волноваться, думаю – что-то случилось. Иду и вижу: стоят мои экскурсанты на полянке с выпученными глазами. «Подожди, – говорят, – не мешай, ты не понимаешь, как это красиво – белый лес».

— Европейские профессора никогда не видели берез?

— А это не просто березки – сорная порода, которая первой вырастает в местах вырубок и пожаров. Это древние, коренные березняки, стоящие тут тысячелетиями. Нигде больше на планете таких нет, только у нас в Западной Сибири.

Вообще, должен сказать, мы часто даже не представляем, каким богатством обладаем. Причем не только обыватели, но даже научное сообщество. К примеру, только недавно вдруг выяснилось, что из всех северных лесов в нашей сибирской тайге – самое большой разнообразие растений. До 120 – 150 видов на сто квадратных метров! Ни Европа, ни Америка, ни Дальний Восток не могут с нами сравниться. Для ученых это открытие стало настоящим шоком.

— Неужели раньше об этом ничего не знали?

— В том-то и дело, что нет! А когда скрупулезно посчитали все наши тундровые мхи и лишайники, получили еще одну ошеломляющую цифру – более сотни разных видов на участке десять на десять метров. А сколько растений даже еще не открыто!

— Удивительно, мне всегда казалось, что сибирская природа уже изучена вдоль и поперек. Что сюрпризы могут подстерегать ученых разве что в дебрях Африки…

— Это широко распространенное заблуждение. Сибирь еще полна загадок. Но вот сумеем ли мы все это сохранить – большой вопрос.

На богатом нефтью и газом севере Западной Сибири есть такая низменность – Сургутское Полесье. Там песчаные почвы и вечная мерзлота. Мерзлый слой держит песок монолитом. Но вот пришли люди, срубили лес, убрали мох и лишайники, пробурили разведывательную скважину, поковырялись, ничего не нашли и уехали. А голый участок почвы остался. Солнышко пригрело, мерзлота ушла вглубь, песок подсох. Что с ним станет, когда поднимется ветер?

А если таких буровых было не одна, а множество?

Мы сейчас получили на нашем севере настоящие рукотворные пустыни. Очень красивые. Песчаные дюны протянулись на целые километры. Они движутся, засыпая лес, дороги, поселки…

— Разве эти последствия невозможно было просчитать заранее?

— Отчего же, возможно. Но их не хотят просчитывать. Особенно когда речь идет о больших деньгах. Экология – вещь неудобная, она говорит неприятные вещи, требует вложений и не обещает никакой прибыли. Вот сейчас, например, много пишут о том, что Западная Сибирь оказалась под угрозой сильнейших землетрясений. Нет, не природного, а техногенного характера. Судите сами – накопали в земле кучу дырок, выкачали оттуда нефть, в результате образовались огромные подземные пустоты.

Если эти полости однажды схлопнутся – мало никому не покажется, сейсмоволна прокатится по огромной территории. Когда это может произойти – завтра, через год или через десять лет, – никто вам не скажет, прецедентов пока не было. Но для катаклизма все уже готово. Как видите, об опасности известно заранее – но разве кто-то пытается ее предотвратить?

— Просто люди надеются, что на их век, как говорится, хватит и если до сих пор ничего не случилось, то, может быть, и дальше пронесет. С экологическими угрозами всегда так. Например, все знают о глобальном потеплении и опасности парникового эффекта. Но ведь ситуация не меняется?

— Глобальное потепление – тоже весьма интересная тема. И, надо сказать, Сибирь здесь опять «выступает» на первых ролях. Говоря о ее планетарном значении, мы пропустили один важный момент – Сибирь как регулятор климата на Земле. Лесные экосистемы вообще обладают огромным климатообразующим действием, а что уж говорить о таком гигантском лесном массиве, как сибирская тайга! Она определяет температурный и влажностный режим, силу и направление ветров. Если бы вдруг исчезла наша тайга – страшно представить, какие катаклизмы потрясли бы всю Евразию.

И конечно, ни один участок суши или Мирового океана не поглощает столько углерода, сколько Сибирь. Была даже опубликована цифра – 180 миллионов тонн в год, и, я думаю, она не завышена. Если что-то и тормозит сегодня мировое потепление, то это наша сибирская тайга и наши сибирские болота.

— Так все-таки глобальное изменение климата – это реальность?

— Конечно, и мы в ней уже живем. Вопрос только – насколько быстро это произойдет и какова окажется роль человечества. Если изменения будут достаточно медленными и постепенными, природа успеет приспособиться, найти какие-то компенсирующие механизмы и более-менее сохранить равновесие. Но если сам человек станет глобальное потепление разгонять и подталкивать, то это может для него кончиться очень плохо.

У любой медали есть две стороны. Мы сказали, что Сибирь – наше спасение. А теперь я говорю, что Сибирь – это бомба замедленного действия. Она может рвануть так, что содрогнется весь мир. Если мы по глупости и неосторожности запалим шнур.

Еще в ХХ веке японцы, делая скрининг планеты, неожиданно зафиксировали в районе Западно-Сибирской низменности большие выбросы метана. А это, между прочим, парниковый газ. Сначала заподозрили, что у нас там скрыто какое-то хитрое производство. Оказалось – ничего подобного, во всем «виноваты» сибирские болота. Это они выделяют метан – продукт гниения.

Получается, что болота работают сразу в двух направлениях – и против, и в пользу парникового эффекта. Пока что баланс положительный, все-таки углекислого газа поглощается в два-три раза больше, чем выбрасывается метана. Но в любой момент мы своим неосторожным вмешательством можем этот баланс нарушить.

Теперь возьмем тундру. Все знают, что в Арктике почвы скудные, верхний слой черной органики составляет не более сантиметра и живут там исключительно карликовые растения. Все это так. Но летом, когда земля слегка оттаивает, этот арктический «чернозем» потихоньку стекает вниз и там на глубине опять застывает. Как в морозильной камере.

Это происходит на протяжении многих тысяч лет, и сейчас запасы органики внутри мерзлоты почти в сорок раз больше, чем на поверхности земли. А теперь представьте, что будет, если мерзлоту разогреть. Микробы оживут и примутся за работу, вековая органика начнет окисляться, и огромное количество парниковых газов хлынет в атмосферу.

Причем чем больше газов, тем теплее. И тем сильнее в результате станет разогреваться мерзлота. То есть процесс будет разгоняться до бесконечности.

— Но ведь это, наверное, пока гипотетическая проблема – из разряда страшилок, которые придумывают для обывателей экологи?

— А вот тут вы ошибаетесь. Если мы возьмемся активно осваивать Арктику, бурить скважины, строить города и дороги или поворачивать, не дай бог, сибирские реки – то есть предпринимать любые действия, которые ведут к увеличению температуры почвы, – мы сразу запустим этот процесс.

То же самое можно сказать и про болота: начните их осушать, или сжигать, или разрабатывать – и это приведет к гигантским выбросам метана. А значит, и к ускорению глобальных изменений климата, которые затронут всю планету. Сибирь – очень чувствительный регион, который первым будет реагировать на все эти грядущие перемены, причем самым заметным и болезненным для человека образом.

— В таком случае мир должен нам приплачивать за то, чтобы мы свою Сибирь берегли и ее территории по возможности как можно меньше осваивали. Иначе пострадают все.

— Очень правильная мысль. Только когда она до мирового сообщества дойдет, боюсь, будет поздно. Для планеты последствия климатических изменений, конечно, не представляют особой угрозы, не в первый, что называется, раз. А вот для человеческой цивилизации они могут оказаться весьма печальны.Повышение уровня Мирового океана чревато затоплением прибрежных районов. А ведь именно там больше всего построено городов. И, по большому счету, уже сейчас нужно думать о том, куда бедным жителям в случае опасности бежать и на какой горе спасаться. Где тот самый Арарат. Мир будет меняться самым непредсказуемым образом.

Есть несколько сценариев развития климатических событий. Если верить им, то в одних местах начнутся катастрофические засухи и суховеи, а в другие, напротив, придут морозы и обледенения. И никакого парадокса тут нет. Недавно вот на Европу обрушилась аномально холодная зима. Как ни странно, это тоже произошло по причине глобального потепления. Просто теплый Гольфстрим слегка изменил свое течение, отвернул от континента, и Европа получила тот климат, который ей и полагался на этой широте.

— А что будет с Сибирью?

  • А вот Сибирь от глобального потепления, скорее всего, только выиграет.

Вечная мерзлота отступит, климат станет мягче, условия для жизни, занятий сельским хозяйством и освоения той же Арктики будут куда более комфортными, чем теперь. По крайней мере, большинство сценариев обещают именно такой расклад, а как оно окажется на самом деле – возможно, не в таком уж далеком будущем мы с вами сами увидим. Шанс у нас есть.

Последние два десятилетия на Земле были самыми жаркими за минувшие четыре века, а лето 2015-го побило температурный рекорд за всю историю метеонаблюдений. Глобальное потепление наносит удар по всей планете. На севере тают арктические льды, которые уже потеряли 15% своего объема, на юге – растет площадь пустынь. Ученые подсчитали, что к 2080 году серьезную нехватку воды будут испытывать два миллиарда жителей планеты, а шестьсот миллионов окажутся на грани голода. Но это не должно нас удивлять. Ведь только за последние полвека человеческая цивилизация уничтожила две трети мировых лесов. А воздух, которым мы дышим, содержит на 40% больше углекислого газа, чем двести лет назад. Подсчитано, что на сегодняшний день уже израсходовано 30% всех ресурсов планеты.

Загрязнение океана

Ни рыбы. Ни птиц. Только горы мусора сопровождали яхтсмена Ивана Макфадьена на пути из Мельбурна в Сан-Франциско.

Ни рыбы. Ни птиц. Только горы мусора сопровождали яхтсмена Ивана Макфадьена на пути из Мельбурна в Сан-Франциско.

Тишина отличала это путешествие от всех предыдущих. Впрочем, некоторые звуки все же доносились. Ветер по-прежнему раздувал паруса и завывал в снастях. Волны все также плескались о стеклопластиковый корпус судна. Раздавались и другие звуки: приглушенный стук и скрипы от ударов корпуса лодки об обломки мусора. Не хватало только криков морских птиц, сопровождавших лодку в предыдущих путешествиях.

ПТИЦ НЕ БЫЛО, ПОТОМУ ЧТО НЕ БЫЛО РЫБЫ.

Ровно 10 лет назад яхтсмен из Ньюкасла Иван Макфадьен шел тем же курсом из Мельбурна в Осаку. Тогда для успешного улова было достаточно лишь закинуть удочку с наживкой.

«За те 28 суток плавания не прошло и дня, чтобы мы не поймали хорошую рыбу, которую затем готовили с рисом на ужин», — вспоминает Макфадьен. В этот же раз за все длительное путешествие улов ограничился лишь двумя рыбинами.

Ни рыбы. Ни птиц. Почти никаких признаков жизни.

«С годами я привык к птицам, их крикам, — признается он. — Они обычно сопровождали лодку, иногда садясь на мачту перед тем, как снова взмыть в небо. Стаи, кружившие вдалеке над поверхностью моря и охотившиеся за сардинами, были повседневным зрелищем».

Однако в марте и апреле этого года его лодку, Funnel Web, окружали только тишина и опустошение, царившие над призрачным океаном.

К северу от экватора, выше Новой Гвинеи, мореплаватели увидели вдали большое рыболовецкое судно, огибавшее рифы. «Весь день оно сновало с тралом туда-сюда. Корабль был большой, наподобие плавучей базы», — говорит Иван. И ночью, в свете прожекторов, судно продолжало свою работу. Утром Макфадьена поспешно разбудил напарник, сообщая, что корабль спустил на воду быстроходный катер.

«Неудивительно, что я был обеспокоен. У нас не было оружия, а пираты в тех водах — достаточно частое явление. Я понимал, что если те парни вооружены, мы пропали, — вспоминает он.— Но они не были пиратами, по крайней мере, в общепринятом представлении. Катер пришвартовался, и меланезийские рыбаки подарили нам фрукты, джемы и консервы. Еще они поделились пятью полными рыбой мешками из-под сахара. Рыба была хорошая, большая, разных видов. Часть была свежей, а часть, очевидно, пролежала на солнце какое-то время. Мы объяснили им, что при всем желании все нам не съесть. Нас было только двое, да и места для хранения было немного».

Они пожали плечами и предложили выкинуть рыбу за борт, сказав, что все равно сделали бы то же самое. Они объяснили, что это была лишь малая часть ежедневного прилова. Им был нужен только тунец, а все остальное ни на что не годилось. Такую рыбу убивали и выбрасывали.

ОНИ ОБХОДИЛИ С ТРАЛОМ ВЕСЬ РИФ С УТРА ДО НОЧИ, УНИЧТОЖАЯ ВСЁ ЖИВОЕ НА ПУТИ.

Макфадьен почувствовал, что в его сердце что-то оборвалось. То судно было лишь одним из бесчисленного количества других, спрятавшихся за горизонтом и совершавших подобную работу. Неудивительно, что море было мертво. Неудивительно, что удочка с наживкой оставалась без улова. Ловить было нечего. Если это кажется угнетающим, дальше — хуже.

Следующий маршрут путешествия пролегал из Осаки в Сан-Франциско. Почти на всем протяжении плавания к опустошению добавилось чувство омерзительного ужаса и страха: «Когда мы покинули берега Японии, создалось впечатление, будто бы сам океан был лишен жизни.

МЫ ПОЧТИ НЕ ВИДЕЛИ НИЧЕГО ЖИВОГО. НАМ ВСТРЕТИЛСЯ КИТ, КОТОРЫЙ, КАЗАЛОСЬ, БЕСПОМОЩНО КРУЖИЛСЯ НА ПОВЕРХНОСТИ ВОДЫ, А НА ЕГО ГОЛОВЕ БЫЛО ЧТО-ТО, НАПОМИНАВШЕЕ ОПУХОЛЬ.

Довольно отвратительное зрелище. За всю мою жизнь я избороздил мили и мили океанского простора. Я привык встречать черепах, дельфинов, акул и большие стаи суетных охотящихся птиц. В этот раз на протяжении 3000 морских миль я не увидел и признака жизни».

Где раньше была жизнь, теперь плавали пугающие груды мусора. Часть из них — последствия цунами, обрушившегося на Японию пару лет назад. Волна захлестнула побережье, подхватила невероятную груду всего и унесла обратно в море. Куда ни глянь, весь этот мусор по-прежнему там.

Гленн, брат Ивана, поднялся на борт на Гавайях, чтобы отправиться в Соединенные Штаты. Его потрясли «несметные тысячи» желтых пластиковых буйков, гигантские паутины из синтетического троса, рыболовной лески и сетей.

МИЛЛИОНЫ КУСОЧКОВ ПОЛИПЕНОСТИРОЛА. СПЛОШНАЯ НЕФТЯНАЯ И БЕНЗИНОВАЯ ПЛЕНКА.

Несметные сотни деревянных электрических столбов, выкорчеванных смертоносной волной и влачащих свои провода посреди моря.

«В былые времена в безветренную погоду ты просто заводил мотор, — вспоминает Иван, — но не теперь. Во многих местах мы не могли завести мотор из страха, что это сплетение веревок и проводов намотается на винт. Неслыханная ситуация для открытого моря. А если мы и решались завести мотор, то точно не ночью и только в дневное время, следя за мусором с носа корабля.

К северу от Гавайских островов с носа корабля было хорошо видно сквозь толщу воды. Я разглядел, что обломки и мусор были не только на поверхности, но и в глубине океана. Различной величины: от пластиковых бутылок до обломков размером с большую машину или грузовик. Мы увидели заводскую трубу, возвышающуюся над поверхностью воды. Внизу под водой к ней было прикреплено что-то вроде котла. Мы видели нечто, похожее на контейнер, покачивающийся на волнах. Мы лавировали среди этих обломков. Будто плыли по свалке. Под палубой постоянно было слышно, как корпус натыкался на мусор, и мы постоянно боялись наскочить на что-то по-настоящему крупное. И так уже корпус был весь во вмятинах и царапинах от обломков и осколков, которые мы так и не увидели».

Пластик был повсеместно. Бутылки, пакеты, различный бытовой мусор, который только можно себе представить, от сломанных стульев до мусорных совков, игрушек и кухонной утвари.

Было кое-что еще. ЯРКО ЖЕЛТАЯ ОКРАСКА КОРАБЛЯ, ЗА ВСЕ ЭТИ ГОДЫ НЕ ВЫЦВЕТШАЯ НИ ОТ СОЛНЦА, НИ ОТ МОРСКОЙ ВОДЫ, ВСТУПИЛА В РЕАКЦИЮ С ЧЕМ-ТО В ЯПОНСКИХ ВОДАХ, СТРАННЫМ И НЕВИДАННЫМ ОБРАЗОМ ПОТЕРЯВ СВОЙ БЛЕСК.

Вернувшись в Ньюкасл, Иван Макфадьен по-прежнему пытается прийти в себя и оправиться от пережитого потрясения. «Океан опустошен», — заявляет он, покачивая головой и с трудом веря этому сам.

Осознавая масштабы проблемы и то, что ни одна организация, ни одно правительство, похоже, не заинтересованы в ее решении, Макфадьен ищет выход. Он планирует воздействовать на министров правительства, надеясь на их помощь.

В первую очередь, он хочет обратиться к руководству австралийской организации мореплавателей в попытке привлечь владельцев яхт к международному волонтерскому движению и, таким образом, контролировать мусор и следить за морской флорой и фауной.

Макфадьен присоединился к этому движению, пока был в США, отреагировав на просьбу американских ученых, которые в свою очередь попросили владельцев яхт ежедневно вести отчет и собирать образцы для пробы на радиацию, которая стала серьезной проблемой, вызванной цунами и последующей аварией на атомной станции в Японии.

Макфадьен обратился к ученым с вопросом: почему бы не потребовать отправить флот для уборки мусора?

Но они ответили, что по подсчетам, урон, нанесенный окружающей среде от сжигания топлива на подобной уборке, будет слишком велик.

Проклятие человечества - мегаполисы и технократия

Немецкие ученые недавно опубликовали интересные данные: за последние 50 лет немцы стали в среднем жить на 400% богаче, а количество несчастных людей, страдающих депрессией, выросло на 38%.

Немецкие ученые недавно опубликовали интересные данные: за последние 50 лет немцы стали в среднем жить на 400% богаче, а количество несчастных людей, страдающих депрессией, выросло на 38%. Почему?

Генри Форд стал одним из самым богатых людей в мире, благодаря реформации автомобильного производства. Его успехи вдохновили многих талантливых предпринимателей на создание величайших брендов: Cadillac, Chevrolet, Buick (Бьюик), Dodge (Додж). Новые машины буквально заполонили Америку. Через некоторое время настал такой момент, когда продажи автомобилей резко упали. Рынок насытился.

И правда, зачем кому-то нужна новая машина, если прекрасно ездит старая? Зачем тратить деньги? Столкнувшись с проблемой сбыта гениальные маркетологи придумали новое хитроумное решение: они начали внушать владельцу старых авто чувство неполноценности.

Производители автомобилей стали каждый год выпускать все новые и новые модели. Их успех вдохновил предпринимателей других отраслей: одежды, косметики, обуви, и понеслась душа в рай… точнее, в ад.

Часто можно видеть, с каким презрением глупые, разодетые в модную одежду подростки смотрят на ребенка, который не может себе позволить такую роскошь. Обратите внимание, 2 раза в год производители одежды выпускают новые коллекции. Эксперты, дизайнеры бесконечно повторяют нам: «в этом сезоне будет моден зелёный цвет». Для чего это делается? Этот хитрый прием создан для увеличения сбыта. Люди, купившие точно такую же одежду, но красного цвета в прошлом году будут чувствовать себя дискомфортно.

Транснациональные корпорации манипулируют сознанием простодушного потребителя, выпуская постоянно новые девайсы, одежды и т.д. Они тратят на рекламу в год $500 млрд. Этих денег достаточно, чтобы сделать человечество несчастным. Это огромное количество денег! Для решения проблемы голода на Земле в год необходимо потратить всего $50 млрд.

Главная беда заключается не в том, что нам постоянно надо выбрасывать хорошие вещи, потому что они вышли из моды. Трагедия человечества – неоправданные ожидания. Купив новый автомобиль, человек радуется очень короткое время. Если на следующий день его друзья приобретут машины круче, чем у него – эта радость ограничится всего одним днем. Многие из нас больше стремятся к новым модным вещам и, сами того не замечая, становятся несчастными. Крысиные бега превратили жизнь в сплошной ад, в абсолютную бессмыслицу.

КАК ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ЗАГРЯЗНИЛО ОКЕАН

Группа исследователей из Национального центра экологического анализа и синтеза (NCEAS) подсчитала, насколько люди загрязнили мировой океан за последнее десятилетие.

Группа исследователей из Национального центра экологического анализа и синтеза (NCEAS) подсчитала, насколько люди загрязнили мировой океан за последнее десятилетие. И ответ на этот вопрос действительно шокирует.

По сообщению редакции издания Scientific Reports, новое исследование американских ученых впервые оценило, где и как быстро меняется совокупное воздействие, которое люди оказывают на океаны. Причем во внимание принималось абсолютно все — от загрязнения вредными веществами до вылова морских обитателей. Не будем тянуть интригу и скажем, что общее негативное воздействие человека на мировой океан составляет почти 60%. То есть, сегодня океан на 60% грязнее и беднее морскими обитателями, чем 10 лет назад!

Это является большой проблемой, — говорит ведущий автор работы Бен Халперн. Причем эта проблема имеет множество причин. Мы не можем просто исправить какую-то одну из них, если мы хотим замедлить и в конечном итоге остановить темпы роста воздействия человека на мировой океан.

Почему океан так сильно загрязнился за последние 10 лет

Ключевым фактором ученые называют изменение климата, а именно глобальное потепление. Оно, как известно, связано с увеличением выброса парниковых газов из-за все увеличивающихся темпов промышленного производства. Из-за изменения климата произошло увеличение температуры воздуха, что вызвало нагревание океанов и их подкисление. Подкидывает масла в огонь и рост промысла морских обитателей, который вырос в несколько раз за последние годы.

Ученые заявляют, что если ничего не предпринять, то в будущем ситуация будет лишь ухудшаться. В ближайшие 10 лет изменения будут лишь нарастать и удвоятся к 2029-2030 годам. К числу регионов, вызывающих особую озабоченность экологов, относятся, в частности, Австралия, Западная Африка, Восточнокарибские острова и Ближний Восток.

Однако у ученых есть и хорошие новости, которые позволяют быть более оптимистичными по отношению к будущему нашей планеты. Исследователи обнаружили, что на каждом континенте есть свои, как они сами их назвали, «истории успеха». Это области, в которых вредное воздействие на окружающую среду снизилось, что благоприятно повлияло на экологическую обстановку в регионе в целом. В частности, рыбный промысел и загрязнение вод уменьшилось у берегов Южной Кореи, Японии, Великобритании и Дании. И ученые предлагают другим регионам, что называется «брать пример» с лучших для того, чтобы не допустить развития экологической катастрофы.

Как исправить климат Земли

За последние 10 лет аномальная жара, резкие перепады температуры «не по сезону», шквальные ветры и ливни стали регулярным явлением в России и в мире в целом.

За последние 10 лет аномальная жара, резкие перепады температуры «не по сезону», шквальные ветры и ливни стали регулярным явлением в России и в мире в целом.

«Основная причина ухудшения климата у нас и в мире в целом– оголение поверхности земли, опустынивание», отмечает Виктор Безгодков, учитель географии из Белгородской области, статьи которого были отмечены администрацией Президента России и Министерством Образования РФ.

Сейчас многие говорят о глобальном потеплении, якобы вызванном выбросом углекислого газа промышленными предприятиями.

«В реальности же мы наблюдаем увеличение не только жары, но и холода», подчеркивает исследователь.

После небывалой жары в регионы приходят резкие холода «не по сезону». В одних регионах льют сильнейшие дожди, в то время как в других устанавливается засуха.

Да, именно такую тенденцию мы наблюдаем сейчас везде. Такие резкие перепады температур возникают из-за огромных площадей непокрытой растительностью земли, что нарушает круговорот воды на суше.

«Углекислого же газа в атмосфере Земли мало- всего 0,03%», подчеркивает исследователь. «Основную роль играет вода».

“Углекислый газ смягчает климат, уменьшает контраст температур на Земле, потому что углекислый газ задерживает тепло. Он создает комфортные условия для проживания растений.“

Огромные африканские и аравийские пустыни, которые с каждым годом продвигаются более, чем на 10 км – это катастрофа.

Если прибавить к ним площадь оголенной вырубкой лесов земли, городов, асфальтированных дорог, площадей, крыш мусорных полигонов, полей с выжженной травой, бритые газоны и распаханные сельскохозяйственные угодья, получится огромная пустыня, от которой в летнее время исходит жара, а в зимнее -холод.

«Жара у нас возникает оттого, что сильно раскаляется земля, а раскаляется она оттого, что она голая.

Раскаленный воздух поднимается высоко, засасывая холодный в верхних слоях атмосферы, что вызывает быстрое перемещение воздушных масс – ветреные шквалы», поясняет исследователь в своей статье «Что происходит с климатом Земли и почему».

Также в жару идет сильное испарение. Облака быстро насыщаются водяным паром. Огромное количество пара поднимается вверх, где встречается с холодным атмосферным фронтом, быстро происходит конденсация, и вода морем падает вниз, неся гибель и разрушение.

По данным американского Института Савори (The Savory Institute), голая и скудно прикрытая растительностью земля сегодня составляет уже две трети площади всей суши нашей планеты!

«Голая земля -это совершенно другой климат», подчеркивает Безгодков.

Когда земля покрыта растениями и деревьями, последние выполняют роль «океана на суше». Растительность поглощает солнечные лучи, увлажняет и охлаждает воздух, испаряя грунтовую воду.

Влага, которая испаряется с листьев растений, не дает воздуху раскаляться, усредняет температуру, предотвращая резкие перепады.

Растения смягчают климат на Земле.

Голая же земля, напротив, создает контраст температур, так как она сильно нагревается, но не держит тепло. В результате температура быстро падает.

«Так часто бывает в пустынях: днем плюс 50 - 60, а ночью - ноль и даже заморозки», пишет автор в своей статье «Погода в нашем доме».

«При большом контрасте температур очень быстро перемещаются воздушные массы, как холодные, так и раскаленные от пустыни, формируя резкую, неустойчивую и непредсказуемую погоду «не по сезону».

Так в 9 августа в Иркутской области после продолжительной жары +32 неожиданно выпал снег.

Аналогично, в Швейцарии после нескольких недель жары 11 августа начался снежный шторм.

К сожалению, «зима среди лета» и «лето среди зимы» уже становятся регулярным явлением во всех уголках планеты.

«Контраст температур – это очень опасный процесс», предупреждает исследователь.

«Если контраст температур достигнет -50/+50 (среднегодовая температура будет оставаться той же), практически все растения, животные погибнут, а вслед за ними и мы».

«Только растения могут вернуть нормальный климат. Здесь всё очень просто и ясно», отмечает автор.

«Растения не дают земле раскаляться, выделяют очень много влаги, участвуют в образовании нормальных дождей.

Без растений контраст только продолжит усиливаться, будут проливаться сильнейшие ливни с очень сильными ветрами».

Вся экология, в которой мы живем, полностью зависит от растений.

Ключевую роль деревьев и растений в формировании климата на Земле также подчеркивают русские ученые Виктор Горшков и Анастасия Макарьева, работающие на базе Петербургского института ядерной физики.

В 2009 Макарьева сделала мировое открытие и была удостоена награды UNESCO, доказав, что леса играют решающую роль в образовании влажного ветра с океанов на сушу.

«Если суша покрыта лесом, она обеспечивает постоянную зону пониженного давления и действует как насос, тянущий на себя атмосферную влагу с океана». разъясняет Макарьева журналу «Эксперт».

«Этот баланс устойчив. Пока леса не начали вырубать в массовом порядке, он существовал сотни миллионов лет. Все великие реки мира — результат действия лесного насоса атмосферной влаги. Но нарушение целостности лесного покрова приводит к изменению направления ветра: он начинает дуть не с моря на сушу, а с суши на море. Что приводит к окончательному опустыниванию».

Нам нужно остановить вырубку леса, сжигание травы, бритье газонов под корень.

«Нужно беречь каждую травинку, каждое деревце», призывает автор.

И активно высаживать деревья, восстанавливать растительный покров на суше.

По мнению Виктора Безгодкова, контраст температур очень быстро увеличивается.

«Намного быстрее, чем я рассчитывал, предполагал», признается исследователь в онлайн-интервью. «Если так будут уничтожаться растительность, лес, то через десять лет будет жуткая погода. А через двадцать жить уже будет невозможно».

«Каждому нужно вовлечься в исправление того, что мы натворили с природой», призывает исследователь.

Погода не знает государственных, федеральных и муниципальных границ.

Беречь деревья, высаживать новые нужно всем и каждому, независимо от географического положения.

Если мы, конечно, хотим жить дальше.

Действует ли в нас инстинкт самосохранения, или он уже уничтожен силой наживы, потребления?

АВСТРАЛИЯ РЕШИЛА ПРОБЛЕМУ ОТЛОВА ПЛАСТИКА

В Австралии появилась гениальная идея, которая теперь реализована на практике, и результаты – потрясающие.

В Австралии появилась гениальная идея, которая теперь реализована на практике, и результаты – потрясающие. Власти из города Куинана, Западная Австралия, установили новую систему фильтрации в заповеднике Хенли, которая проста, но невероятно эффективна.
На дренажные трубы была натянута сеть, которая размещена на выходе из трубы, которая помогает ловить большой мусор и защищать окружающую среду от загрязнения, при этом все еще позволяя воде свободно течь. Эти трубы сливают воду из жилых районов, а мусор из этих мест может быть в значительной степени вредным для окружающей среды. Городские власти начали эксперимент, установив 2 сети, и были поражены результатами. Их новой системе фильтрации удалось собрать более 362 кг мусора в течение нескольких недель. Они были настолько довольны результатами, что теперь решили установить эти сети для мусора по всему городу, чтобы свести к минимуму загрязнение и вред для природы и окружающей среды.

Это не просто старые сети – они изготовлены из очень прочных, долговечных материалов, а их установка и производство стоят около 10.000 долларов США.Тем не менее, это того стоит. Помимо того, что новая система работает, она также сэкономит на трудозатратах в долгосрочной перспективе.
Когда сети заполняются, мусор бросают в специальные мусоровозы и транспортируют в сортировочный центр. Там все разделяется на мусор не подлежащий вторичной переработке и перерабатываемый материал, которые затем переходят на дальнейшую обработку. Затем сети помещаются обратно в дренажные каналы и продолжают выполнять свою работу.

«Разумная» экспансия плесени

Плесневые грибы удивительные организмы, обладающей уникальной способностью в процессе роста мицелия прокладывать оптимальный путь к питательной среде.

Плесневые грибы удивительные организмы, обладающей уникальной способностью в процессе роста мицелия прокладывать оптимальный путь к питательной среде. Учёные давно бьются над загадкой, каким образом плесень «решает», какую часть мицелия бросить на освоение пищевого ресурса. Первоначально плесень отправляет во все стороны своего рода «пальцы», которые «ощупывают» окружающее пространство на предмет присутствие пищевых ресурсов. Затем наступает очередь «прокладки» «капитального русла» мицелия. Эта «прокладка» начинается от части мицелия, наиболее близко расположенной к пищевому ресурсу. Исследователями установлен факт пульсации мицелия, считается, что именно он лежит о основе «разумного» поведения плесени.

Исследователи разместили на месте крупных городов США кусочки питательной среды. В результате плесень проложила наиболее оптимальные маршруты между городами. Существующая дорожная сеть обозначена тёмно-синим цветом.

Аналогичный эксперимент был проведён и с территорией Канады.
https://youtu.be/n4jRr7YAzfI

Он создал заповедник из 8 млн. деревьев

М. К. Дэвис, бизнесмен, вложил 90 млн $, чтобы создать крупный частный заповедник.

М. К. Дэвис, бизнесмен, вложил 90 млн $, чтобы создать крупный частный заповедник. За последние 20 лет он высадил 8 млн саженцев, лес полон животных, а программа развития заповедника расписана на 300 лет.

К своим 70 годам Мэрион Клифтон Дэвис прошёл длинный путь от тесного трейлера на грунтовой дороге до миллионера. Скопив свой первый капитал в игорном бизнесе, он занялся торговлей землей и правами на собственность. Там он сделал сотни миллионов… Но 20 лет назад произошёл удивительный поворот в его сознании.

"Все началось, когда я застрял в пробке. Был дождь, — рассказывает М. К. Дэвис, — и тут я увидел школьный шатёр с надписью "Презентация Чёрного Медведя". Я не знаю, зачем я туда пошёл. Я даже не знал, были ли в штате Флорида когда-нибудь чёрные медведи или нет. Это была обычная лекция о родном крае для детей, о том как гибнет наша природа, о том, что её нужно беречь и сохранять. Иногда взрослые, видимо, забывают об этом…".

Для Дэвиса это стало откровением, он с головой окунулся в тему экологии с той же страстью, с которой раньше играл в карты. Он начал читать книги по экологии и пришло прозрение: он посвятил всё своё состояние защите природы.

На протяжении 20 лет Дэвис вложил около 90 миллионов долларов, чтобы скупить земли у лесозаготовительных компаний и восстановить леса, которые были полностью вырублены около 100 лет назад. Свой проект он назвал Nokuse, что в переводе с языка индейского племени крик значит "Чёрный медведь". Он нашёл болотную сосну, которая раньше здесь росла, и высадил её и в общей сложности 8 миллионов саженцев различных деревьев. Но произошло то, что на это место вернулись не только деревья, за 20 лет полностью восстановилась экосистема, которая прежде была в этих краях.

Считалось, что раньше именно эти земли (10 млн га) занимали леса болотной сосны, которые в 1930-х годах полностью вырубили и пустили на пиломатериалы. Теперь здесь вырос новый лес, где проживают орлы, скопы, рыси, лисы, еноты, броненосцы.

На самом деле, это только начало проекта Nokuse, рассчитанного на целых 300 лет. Дело Дэвиса будет продолжать его команда. Все свои деньги он расписал на долгосрочную программу развития проекта, а также на содержание центра экологического образования, который создан для ежегодного обучения тысячи школьников штата Флорида.

«Я не могу изменить людей вашего возраста, — говорит он, — но дайте мне четвёртый класс».

И от этой идеи Дэвис улыбается.

Экологические города будущего

Сегодня все больше городов склоняются к мнению, что реализация концепции устойчивого развития в городской среде – не просто дань времени, а уже сейчас важное конкурентное преимущество, которое с ка

Сегодня все больше городов склоняются к мнению, что реализация концепции устойчивого развития в городской среде – не просто дань времени, а уже сейчас важное конкурентное преимущество, которое с каждым днем становится все актуальнее. Уже сейчас среди передовых городов ведется борьба за званием самого зелёного города.

Например, Ванкувер планирует в скором времени сделать все свои здания углеродно нейтральными, Лондон заявляет о намерении стать «самым чистым и зелёным городом мира», Париж – «самой устойчивой метрополией», а Копенгаген к 2025 году – первой углеродно нейтральной столицей, у Нью-Йорка тоже уже выработан свой зелёный курс, подкрепленный финансированием и дорожной картой. Скоро города, не имеющие подобных стратегий, вообще не будут рассматриваться ка конкурентоспособные.

В аналитическом обзоре «Десять тезисов о городе будущего» Фридриха фон Борриса показаны основные направления новой стратегии урбанизации будущего, которая позволит разрешить наиболее острую проблему современности – противопоставление города и природы. При этом автор говорит не о возврате к старой концепции города-сада с низкоплотной застройкой и большими площадками для зелёных насаждений.

Идеальным в рамках этой концепции представляется компактный город, максимально эффективно использующий всю городскую территорию, и имеющий плотную сеть парков, огородов, садов на крышах, теплиц, зелёных фасадов и уличных аллей, т.е. так называемый зелёный каркас города. Однако речь в данном случае идет о значительном увеличении площади озеленения в городе, а также ее более равномерного распределения по территории, что позволяет в буквальном смысле вернуть природу в город. И до сих пор очень недооценивается возможность расширения биоразнообразия в городской среде.

Сегодня в ряде экологизированных городских пространствах наблюдается гораздо большее биоразнообразие, чем в сельской местности, где интенсивное сельское хозяйство основательно вычистило поля. Например, немецкий биолог Йозеф Райххольф называет Берлин «городом с самым большим разнообразием живых видов в Германии». В городской черте видели даже бобров, журавлей и орланов-белохвостов. Т.е. с дальнейшим ростом уровня жизни максимальным спросом будут пользоваться такие урбанизированные территории, на которых достигнут настоящий баланс полноценного присутствия человека и природы, т.к. это не только нивелирует риски выживания цивилизации, но и очень поднимает комфортность проживания на таких территориях.

Так, при социологических опросах одного известного немецкого журнала большая часть опрошенных немцев назвала самым лучшим для жизни небольшой город не юге Германии – Фрайбург. Он же – один из самых известных эко-городов мира.

На первом фото – Фрайбург. На втором – ул. Рождественка в Москве – сняла на днях, когда там была по делам. Была отличная погода, светило солнышко, было сухо, на улице было много людей, вообще смотрелось все очень хорошо, кроме одного «но» - ну полное отсутствие природной среды, вообще сплошной камень, и это убивало всю прелесть старого города.

Не будет лесов – не будет и жизни на Земле.

Это ключевое положение теории биотической регуляции, вызвавшей бурные дискуссии в научном сообществе. Ведь считается, что климат губят главным образом вредные выбросы в атмосферу.

Это ключевое положение теории биотической регуляции, вызвавшей бурные дискуссии в научном сообществе. Ведь считается, что климат губят главным образом вредные выбросы в атмосферу. Анастасия Макарьева опубликовала более тридцати статей на эту тему и была удостоена премии L’OREAL-UNESCO, ежегодно присуждаемой молодым женщинам-ученым за весомый вклад в науку.

Экологически чистые источники энергии не спасут планету. Сохранить ее могут лишь не затронутые деятельностью человека лесные массивы. (Алексей Тихонов) Леса, как гигантские природные насосы, доставляют необходимую для жизни влагу до самых отдаленных от мирового океана участков суши, утверждает биофизик Анастасия Макарьева.

В чем суть биотической регуляции?

Вот уже больше десяти лет мы работаем над следующей проблемой: какие механизмы (физические, экологические, биологические) делают окружающую среду пригодной для жизни? Теория биотической регуляции дает на это следующий ответ: все необходимое для жизни на планете поддерживается ненарушенными естественными экосистемами. Почему текут реки? Откуда берется в них вода? Давно подсчитано (кстати, впервые – российским гидрологом Михаилом Львовичем), что весь мировой запас пресной воды стекает в океан примерно за четыре года. И, чтобы реки не иссякли, необходимо постоянно пополнять запасы влаги на суше, поставляя ее с океана в таком же количестве, в каких она туда впадает. Происходит это через атмосферу – ветер дует с океана и доносит влагу до самых удаленных уголков суши.

Согласно теории биотической регуляции, основная причина экологических потрясений – разрушение глобальных экосистем. Пригодная для жизни человека среда существует только до тех пор, пока большая часть планеты занята естественными экосистемами.

Исходя из того, что круговорот воды контролируется лесами, мы описали физический механизм этого процесса, назвав его лесным насосом атмосферной влаги. Водяной пар, испарившийся с поверхностей листьев, конденсируется в холодных верхних слоях атмосферы. Из-за этого воздух над лесом разрежается, его давление падает. Это создает восходящие потоки воздуха над лесом, засасывающие влагу с океана и приносящие его на сушу. После выпадения осадков над сушей сухой воздух возвращается обратно на океан в верхних слоях атмосферы. Главное здесь то, что ветер дует туда, где больше испарение. А оно больше над лесами.

Испарение над лесной зоной больше, чем над океаном?

Да, потому что у леса высокий листовой индекс – проще говоря, много листовых пластинок на единицу площади поверхности. Образно объяснить это можно так: с нескольких мокрых полотенец больше испарение, чем с одного такого же размера. Океан – одно полотенце, а лес – это множество. Когда мы вырубаем леса и заменяем их, скажем, на травостой, листовой индекс резко падает. Соответственно, испарение с поверхности экосистемы уменьшается – сначала оно сравнивается с океаническим, а потом становится существенно меньше его. В результате ветер меняет направление и начинает дуть с суши на океан. Пустыня всегда заперта для влаги – ветер там дует только в сторону моря. Вот и объяснение, почему вырубка лесов равносильна целенаправленному превращению суши в пустыню.

Значит, основная угроза – не промышленные выбросы, а исчезновение лесов? Как же тогда быть с Киотским протоколом?

Считается, что главная экологическая задача человечества – борьба с крупномасштабными загрязнениями окружающей среды: атмосферными выбросами углекислого газа в результате сжигания ископаемого топлива или отравлением воды и почвы отходами промышленного производства. И стоит появиться безотходным технологиям и экологически чистым источникам энергии – исчезнут основания для природных катаклизмов. Но, согласно теории биотической регуляции, основная причина экологических потрясений – разрушение глобальных экосистем. Представьте себе человека, сидящего на ветке дерева над пропастью. Он ест конфеты и бросает фантики вниз, одновременно пиля сук, на котором сидит. При этом он волнуется, что скоро мусора будет так много, что он в нем потонет, но не беспокоится, что раньше сам рухнет в пропасть со спиленного сука. Киотский протокол можно сравнить с волнениями по поводу фантиков. Мы же представляем конкретные количественные данные, которые свидетельствуют: пригодная для жизни человека среда существует только до тех пор, пока большая часть планеты занята естественными экосистемами.

Тем не менее Киотский протокол – вновь на повестке дня.

Это связано не столько с заботой об окружающей среде, сколько с экономической целесообразностью. Цены на ископаемое топливо так высоки, что развитые страны могут со сравнимыми затратами развивать свои альтернативные источники энергии. Киотский протокол отвлекает внимание общества от главных причин глобальных изменений. Даже полный переход на альтернативные источники энергии не приведет к восстановлению устойчивости климата. Надо снижать антропогенную нагрузку на биосферу.

А как вы объясняете глобальное потепление?

С точки зрения теории биотической регуляции уничтожение естественных экосистем приводит к потере устойчивости климата на Земле. Следствие – разные катаклизмы: температурные аномалии, засухи, наводнения, ураганы. Становится ли при этом на планете в среднем теплее или холоднее, уже неважно.

Как отреагировало на вашу теорию научное сообщество?

После публикации результатов наших исследований ими заинтересовались в Бразилии, где сохранение лесов Амазонки сегодня является национальным приоритетом; в Индонезии и Уганде, где есть тропические леса. Самое важное сегодня – подвести под природоохранное движение научную базу. К сожалению, большинство занятых в экологических организациях людей мотивируется преимущественно эмоциональными переживаниями. Это ослабляет позиции природоохранных движений – ведь люди, принимающие решения, прагматики и циники. Их трудно пронять сетованиями по поводу вымирания каких-то там бабочек или птичек.

К слову, о прагматизме: вы настаиваете на придании статуса природного заповедника всей территории Сибири...

Широкомасштабное освоение сибирских лесов превратит регион в пустыню, подобную Австралии. И произойдет это вследствие разрушения лесного насоса атмосферной влаги. Кстати, именно биотическая регуляция объясняет, почему Австралия, до появления там людей покрытая лесами, превратилась в пустыню. Вырубка леса в прибрежной зоне – это как перерезание трубки насоса, выкачивающего воду из океана. Отрезанные от влаги внутренние континентальные леса просто засохли, не оставив никаких геологических следов этой региональной катастрофы. При обсуждении планов освоения Сибири как положительный фактор часто упоминается создание новых рабочих мест. Вдумайтесь в эти слова! Когда появляется необходимость искусственно создавать новые рабочие места? Когда есть люди, которым нечего делать и нужно что-то для них придумывать. А вся деятельность человека так или иначе связана с разрушением биосферы. По логике получается: каждому – по разрушенному куску планеты. К чему ведет эта мировая тенденция при растущем народонаселении? К глобальному экологическому коллапсу.

Сейчас по всей нашей стране проходят акции в защиту заказника Большой Утриш – там строят автостраду. Как спасти его?

Мы регулярно получаем такие сообщения. Суть проблемы не во флоре из Красной книги. Сохранять отдельные виды без сохранения экосистем – все равно что беречь гайки и болты от сломанной машины. Человечеству необходимы не крошечные заповедники, в два-три процента территории Земли, которые бы оберегались как памятники природы или, вернее, как памятники природе, а работающий механизм ненарушенных экосистем. И его мощность должна быть достаточной для поддержания устойчивости окружающей среды. Отдельный заповедник – это одна горячая точка, а главная цель – сохранение естественных экосистем.

إنشاء حساب جديد