Председатель Ассоциации коноплеводов Юлия Дивнич рассказала о проблемах культивирования каннабиса в России...
— Вы возглавляете Ассоциацию коноплеводов. Скажите: вас с таким названием в России воспринимают всерьез?
— На федеральном уровне проблем не возникает. А на региональном — по-разному. Вот мы сейчас при поддержке «Ведомостей» провели форум в Кургане, и здесь коноплеводов не просто воспринимают всерьез, здесь региональные власти нам активно помогают. Ярославль, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Ульяновск — везде и администрация, и профильные научные организации интересуются темой промышленного коноплеводства.
Но есть регионы, я их даже называть не хочу, где эту тему, мягко говоря, не понимают.
Например, в одной близкой к Москве области давно выращивается конопля — это даже в официальной статистике Росстата указано. Я звоню в местные органы АПК, приглашаю на совещание по коноплеводству, а чиновники мне отвечают: «У нас конопли нет и не планируется».
— Почему такая реакция?
— Не знаю, откуда такое отношение. Я даже обратилась в федеральный Минсельхоз, в департамент растениеводства, говорю им: «Помогите наладить контакт. Я же точно знаю, что в регионе выращивается конопля и даже запланирован большой инвестпроект по коноплеводству». Минсельхоз с ними связывается, все объясняет — и им так же отвечают: «Никакой конопли у нас нет и не планируется». В общем, по-разному бывает.
— Давайте сразу уточним, чем техническая конопля отличается от наркотической.
— Любая конопля — это растение рода Cannabis, в котором содержатся различные каннабиноиды. Одни из них — психоактивное вещество тетрагидроканнабинол (ТГК).
«Наркотическое» действие растения зависит от концентрации в нем ТГК. Скажем, дикорастущая Cannabis ruderalis, так называемая дичка, содержит 5%, максимум 10% ТГК. Наше местное сельское население пытается ее курить, но такая конопля просто не дает заметного опьянения. Психотропный эффект явно проявляется где-то начиная с 20% ТГК в растении.
И есть промышленные сорта конопли, которые выращивают для получения масла, текстиля, целлюлозы и т. д. В них обычно содержится около 0,2–0,5% ТГК — все зависит от законов в различных странах.
Наше законодательство очень строгое и допускает в промышленных сортах лишь 0,1% ТГК. И отечественная селекция смогла свести содержание ТГК в конопле практически к нулю.
Понятно, что техническую коноплю с 0,1% ТГК просто бессмысленно пытаться использовать как наркотик — опьянения не будет, даже если стог скурить. Скорее получишь отравление угарным газом.
Проблема в том, что СССР ратифицировал Конвенцию ООН «О наркотических средствах» 1961 года, которая серьезно усложнила правила культивирования конопли.
Советское государство было лидером в этой области, но пошло по линии наименьшего сопротивления, максимально сократив площадь посевов.
И к девяностым ситуация достигла критической точки — фактически культивировать коноплю в промышленных объемах стало незаконно.
Реально нам разрешили это делать лишь в 2010 году отдельным федеральным законом. Но по факту люди чуть-чуть осмелели и начали этот рынок всерьез осваивать только к 2015-му.
— Насколько этот 15-летний перерыв оказался критичным для отрасли? И как далеко ушли за это время другие страны?
— За это время коноплеводство в России просто умерло. Из 80 заводов, производящих пеньку, к 2012 году продолжало работу менее десяти.
Мне не хочется признавать, что мы отстаем. Но давайте посмотрим на цифры.
К 2019 году в России засеяно коноплей 7,9 тыс. га. А во Франции, где коноплеводство не прерывалось, этой культурой засеяно 44 тыс. га, притом что территория страны гораздо меньше.
Правда, там ее используют по большей части для того, чтобы вернуть землю в сельскохозяйственный севооборот. Грубо говоря, с коноплей земля отдыхает, потом повышается урожайность других культур. Но полученный урожай французы все равно используют.
Очень активно развивается Корея. Китай вообще собирается одеть армию в одежду из конопляной ткани. Пока это только белье, носки-трусы, но уже цель поставлена — весь набор формы производить из конопли. Поэтому в Китае сейчас своей конопли не хватает, они даже нашу начали закупать.
— А в каких объемах?
— Я пока не готова назвать конкретные компании и объемы экспорта — не спрашивала разрешения у руководителей этих предприятий. Но знаю, что контракты уже заключены.
Развивают коноплеводство и в США. Они в свое время ратифицировали конвенцию ООН, потом поняли, что это им невыгодно, и вышли из нее. Но с США есть нюанс: помимо промышленной конопли там активно развивают и медицинский каннабис. Причем, в отличие от Европы, в США с недавних пор промышленно выращивают каннабис с высоким содержанием самых разных каннабиноидов, в том числе и ТГК. У них уже более 30 штатов легализовали медицинское или псевдомедицинское потребление.
Я надеюсь, что Россия возродит промышленное коноплеводство. Давайте посмотрим статистику: да, сейчас у нас засеяно лишь 7,9 тыс. га, но ведь в 2015 году было всего около 2 тыс. га.
За четыре года — четырехкратный рост! И я рассчитываю, что Россия не просто вернет лидерство по объемам засеянных коноплей площадей, но и станет лидером по внедрению технологий и по разнообразию конечного продукта.
««Каннабис и для авиастроения пригодился»
— Что сейчас в России производят из конопли?
— Самое большие объемы — это, наверное, пищевое направление.
— Масло?
— Из конопляной семечки можно делать не только масло. Делают и «молочко», и йогурты, и даже сыры есть с добавлением конопляной массы. Есть продукция для спортсменов — высокобелковая смесь, ее в народе называют протеином, но это не совсем корректно, там только 60% концентрация белка, а в протеине должно быть больше.
Зато в конопле российские лаборатории определяют наличие 20 аминокислот, в том числе все незаменимые. Это выше, чем даже у сои.
— А БАДы из конопли у нас производят?
— Ох, это наша головная боль, которая вызвана законодательством. В России действует Техрегламент о безопасности пищевой продукции №21, в нем есть приложение 7 и строчка 141 — видите, я уже наизусть помню. Там перечислены вещества и растения, которые запрещается использовать в качестве БАДов. И указано: «Конопля, все виды, все части». Поэтому мы не имеем права производить БАДы из конопли, даже из ненаркотических семечек.
У нас в стране производители берут обычное льняное масло, разливают по капсулам и продают в качестве БАДа. А конопляное масло разрешено продавать как пищевой продукт, но назвать его пищевой добавкой, БАДом уже запрещено. Так что для нас рынок БАДов пока закрыт.
— Что еще в России производят из конопли, кроме продуктов питания?
—Традиционное, историческое направление — конопляное волокно. У нас есть «Мордовские пенькозаводы», «Дмитровск-пенька» — старые предприятия, которые занимались этим еще в золотые годы отечественного коноплеводства. Появляются и новые компании, у них пока не всегда получается волокно высокого качества, но на ошибках учатся. Я лично знаю минимум три проекта, где заводы по производству хорошего конопляного волокна уже на стадии строительства.
Есть проекты по производству конопляной целлюлозы. Самый амбициозный был представлен на форуме в Кургане: «Промрусскон» планирует засеять коноплей до 100 тыс. га в Курганской области и запустить производство биоразлагаемой упаковки. О таких планах слушаешь с замиранием сердца, честно вам признаюсь.
— Часто ли возникают проблемы с реализацией конопляных продуктов? В прошлом году была громкая история, когда московский паб оштрафовали за продажу импортного пива со значком конопли на этикетке. Это случайный перегиб на местах или тенденция?
— К сожалению, все чаще на глаза попадаются новости о том, что изображение листа конопли признали пропагандой наркотиков.
Давайте рассуждать логически: вот на мне сейчас майка из конопляной нити. Если на ней вышить значок конопли, будет ли это пропагандой наркотика? Нет — это часть описания материала.
Если вы продаете пиво с добавлением семян конопли, где на этикетке изображен листик,— это тоже описательная часть, чтобы предоставить покупателю полную информацию о продукте. Да, это еще и маркетинговый ход, но если там действительно есть конопля, то он абсолютно легален.
Я бы хотела, чтобы вы подробно расписали этот момент — такая информация может пригодиться предпринимателям.
Мы с ФАС эту проблему подробно обсуждали.
Они говорят, что подобные обвинения в пропаганде наркотиков — это превышение полномочий полиции, «препятствование хозяйствующему субъекту в осуществлении своей деятельности», если говорить чиновничьим языком. Поэтому, если у вас возникла подобная ситуация, на досудебном этапе обращайтесь в ФАС.
Как правило, это помогает прекратить дело.
А если уже началось судебное разбирательство, обязательно просите привлечь экспертов ФАС в качестве третьих лиц, чтобы они провели свои исследования и вынесли определение.
Но это верно только в тех случаях, когда лист конопли можно считать характеристикой изделия. А когда недавно оштрафовали владельца «Жигуленка» за наклейку с листом конопли — тут уж извините, в «Жигулях» конопляных материалов нет. Это вам не BMW.
— А в BMW разве есть конопля?
— В свое время еще Генри Форд пытался использовать в автомобилестроении композитные материалы на основе конопли. Тогда это развития не получило — дороговато выходило.
Но сейчас ситуация другая. Вы не забывайте, что конопля — это особо прочный материал, она хорошо удерживает запахи, температуру, изолирует звук. И западные автомобильные концерны — не только BMW — используют композитные материалы на основе конопли. Например, делают из них дверные прокладки, какие-то детали. Кстати, в обшивке «Боингов» используют конопляные композиты, так что каннабис и для авиастроения пригодился.
В Тимирязевской академии мне показывали несколько образцов различных материалов из конопли. Я сначала подумала, что это листы какого-то металла. Стучу по ним — звенят как железо. Только когда подняла, оказалось, что они слишком легкие.
Знаете, как у нас говорят, если есть конопля, то можно выжить везде.
Это и продукты питания, и лекарства, и одежда, и материалы для строительства. Можно автомобиль из конопли построить, и топливом из конопли его заправить. (Смеется.)
Но если серьезно, у нас в ассоциации есть компании, которые уже получили первые образцы биодизеля из конопли достаточно высокого качества. Тот же «Промрусскон» планирует часть урожая пустить на биодизель — заправлять свою коноплеуборочную технику. Совсем безотходное производство получается.
ННам очень нужен диалог с МВД
— Вы упомянули лекарства из конопли. Медицинское использование каннабиса реально в современной России?
— Мы ведем диалог с профильным комитетом Государственной думы, с Минпромторгом, с Минздравом России — я вхожу в рабочую группу по обезболивающим.
И мы там рассказывали, что каннабис не заменит опиаты полностью, но многим больным может помочь. Если очень грубо объяснять, то препараты опийной группы блокируют рецепторы боли — она вроде бы есть, но до сознания не доходит. А каннабиноиды снимают спастику, расслабляют. При действительно сильных болях конопля не поможет, но достаточно многое может облегчить.
— Это мы про ТГК говорим?
— Нет, про каннабидиол (КБД). Это еще один каннабиноид, который содержится в растении, но он не агрессивный и не психоактивный.
В России он пока имеет неоднозначный правовой статус.
Они с ТГК практически противоположны по воздействию на организм: если психотропное вещество дает возбуждающий эффект, гипертонус, то КБД расслабляет и успокаивает.
Я обычно так объясняю разницу: представьте себе, что у вас дома беспорядок. Можно поступить радикально — все вещи скинуть на пол, вытряхнуть содержимое шкафов и потом начать раскладывать заново. А можно просто осторожно переложить вещи и шаг за шагом все расставить по местам.
Вот ТГК — это первый вариант, а КБД — второй.
Он во многих странах абсолютно легален, и сейчас в мире просто бум КБД. Его добавляют в продукты питания, медицинские препараты, различные мази, капсулы, косметические средства, БАДы… Очень популярно так называемое CBD oil — растительное масло с добавлением от 5% до 15% КБД.
Конечно, российским коноплеводам очень интересно это направление.
Тем более что у нас есть определенное преимущество: в отечественных промышленных сортах ТГК очень мало, а КБД значительно больше. Не надо закупать дорогую технику, чтобы их разделять.
Но я не устаю предупреждать коллег: «Давайте подождем. Я понимаю, что все хотят выйти на этот рынок, но давайте дождемся четкого законодательного регулирования препаратов из конопли».
— А долго ждать?
— В начале января в Госдуму внесли законопроект, разрешающий культивировать наркосодержащие растения для производства медицинских препаратов. В пояснительной записке говорится, что его суть — импортозамещение.
Препараты опийной группы в России полностью импортные, потому что выращивать опийный мак у нас нельзя. А это лекарства для наркоза, для обезболивания — жизненно необходимые вещи. И речь идет о госмонополии на выращивание и переработку мака, когда поля будут охраняться Росгвардией, а потом урожай пойдет на медицинские препараты.
Проблема в том, что в законе говорится просто «наркосодержащее растение». А перечень таких растений, разрешенных для культивирования в промышленных целях, уже установлен правительством, и сейчас в нем указана только конопля.
И есть опасность, что медицинские препараты из каннабиса станут предметом госмонополии. Понятно, что тогда сразу можно забыть о конкуренции, разнообразии продукции, повышении качества.
Другой риск — в законопроекте упоминаются просто «наркосодержащие растения, культивируемые для промышленного применения». Очень может получиться, что в итоге от фермеров потребуют заключать контракты с Росгвардией на охрану полей промышленной конопли, даже если она содержит незначительные 0,1% ТГК.
Понятно, что ведомства хотят заработать, но нам бы отрасль восстановить.
Мы сейчас общаемся с депутатами и просим учесть все эти нюансы. Первое чтение законопроект уже прошел; надеемся, что ко второму нашу позицию по медицинскому применению промышленной конопли услышат.
Пусть это будет лицензирование, пусть эту лицензию будет сложно получить, но, если частному бизнесу разрешат этим заниматься, мы получим свои отечественные препараты из конопли. Правда, надо учитывать, что различные доклинические и клинические испытания занимают минимум пять лет.
С другой стороны, мы очень надеемся, что принятие этого закона заставит остальные ведомства пересмотреть свои нормативные акты.
Я имею в виду прежде всего МВД.
У них в официальных документах используются и «конопля», и «каннабис», и даже сленговые слова: «марихуана», «анаша», «гашиш». Но нигде нет определения, по какому принципу вещество относится к той или иной запрещенной группе. Вот чем отличается анаша от гашиша?
— Ну я примерно представляю…
— А я не представляю, хотя глубоко погружена в дела коноплеводческой отрасли. Нет законодательного определения. Вы можете сказать, чем отличается смола каннабиса от гашишного масла?
— Нет.
— И я не знаю. Я понимаю, что все эти вещества МВД считает наркотическими, потому что они содержат ТГК. Ну и напишите так, зачем сленг в документах использовать. Но у нас нет практики прописывать в нормативных актах процентное содержание психоактивного вещества.
Нам очень нужен диалог с МВД. Не для того, чтобы их как-то прогнуть, а чтобы решить, в какой парадигме мы можем действовать. Чтобы и рынок развивался, и наркотиков не было.
— А этот диалог сейчас ведется?
— К сожалению, нет. Я приглашаю МВД на все наши мероприятия, на закрытые рабочие встречи, но получаю только формальные отписки.
ССоциальный статус конопли сильно подмочен
— Хорошо, а, если бизнесмен хочет культивировать промышленную коноплю, он должен получить разрешение у МВД?
— Отрасль не требует получения дополнительных лицензий.
В принципе выращивание конопли — это обычное сельское хозяйство, но с небольшой оглядкой на правоохранительные органы.
По закону алгоритм действий такой: вы приобретаете легальные в России семена ненаркотической конопли, внесенные в Реестр селекционных достижений, и сообщаете Россельхознадзору, где и сколько посеяли.
А они уже уведомляют МВД, что на их территории теперь есть поля с коноплей. После этого полицейские должны три раза к вам прийти в течение вегетативного периода и выборочно взять образцы с поля на проверку содержания в них допустимого количества ТГК — напомню, не более 0,1%.
Но я лично советую еще перед посевом прийти в местные органы внутренних дел, поздороваться-познакомиться, предупредить о ваших планах. Может быть, в баню сходить, я не знаю, как вы там все договариваетесь. (Смеется.)
В общем, заручиться одобрением. У нас органы внутренних дел не любят неожиданностей. Поэтому лучше, чтобы полиция не от Россельхознадзора узнала, что им придется какое-то растение контролировать, а прямо от вас.
Дальше — высеваете, удобряете если надо, убираете, продаете… Все, как обычно. Единственное, есть технические нюансы.
Конопля вырастает на 4–6 метров в высоту, плюс она сама по себе большое растение. Когда фермеры ее в первый раз видят, они приходят в ужас: «Что я буду с таким деревом делать?» Убирать ее и правда может быть непросто — это ведь особо прочное волокно. Обычные комбайны не подходят, а адаптированные зачастую просто дымиться начинают во время уборки, не выдерживают. Их надо останавливать, снимать намотавшиеся конопляные волокна и давать им отдохнуть.
— А специальная техника для коноплеводства у нас производится?
— Российской коноплеуборочной техники как таковой нет.
Ростсельмаш, Бежецксельмаш готовы разрабатывать крупную уборочную технику, но им нужна гарантия спроса на такие комбайны, чтобы вкладывать средства в разработку. Вот Ростсельмаш в прошлом году для «Нижегородских волокон конопли» разрабатывал специализированный комбайн.
Бывший директор «Волокон» говорил, что все равно были значительные потери урожая при уборке, но это с его слов.
Некоторые компании уже начали заказывать иностранную европейскую технику, но с таким курсом валюты она стоит очень дорого. И на форуме в Кургане наш польский коллега расхваливал комбайн Ростсельмаша — убеждал, что это вполне приемлемое качество за невысокую цену. Мол, да, не будет такой уж большой производительности, но начинающим фермерам она пока и не нужна.
Есть Федеральный научный центр лубяных культур, они разрабатывают сеялки для конопли, трепалки, другое оборудование. Есть умельцы, которые готовы модернизировать уже существующую технику. В конце концов, если у вас небольшое поле, то его можно и вручную убрать, как в советское время. Помните, почетный значок был «Мастер коноплеводства»? Мы бы очень хотели такое звание возродить.
С комбайнами у фермеров есть и другая проблема — Минсельхоз пока не может обеспечить льготное кредитование на импортную уборочную технику. Но на уровне замминистра нам клятвенно обещали, что оно будет.
— А с кредитованием в вашей отрасли есть проблемы?
— Обычные, ничего специфического. Хорошее обеспечение нужно, хороший гарант кредита… Плюс есть такая интересная вещь — «капекс», компенсация части капитальных затрат в сельском хозяйстве. И государство действительно возмещает 25% затрат на строительство или модернизацию пенькоперерабатывающего предприятия. Это очень много.
Еще для коноплеводов есть так называемая несвязанная погектарная поддержка, это 10 тыс. руб. от государства на гектар.
Например, по многим другим культурам аграриям платят в среднем 300 руб./га, а за коноплю — 10 000. Видите разницу?
В общем, Минсельхоз и Минпромторг отрасль поддерживают очень сильно. Минздрав с интересом относится. Только МВД отстраняется.
— Что мешает развитию отрасли больше всего?
— Прежде всего — абсолютно непонятное нормативно-правовое регулирование. Мне кажется, что 80% наших проблем решится, если законодатели четко пропишут все термины и определения.
Еще у нас очень большой дефицит семян, а иностранные мы не можем завозить даже для внесения в Реестр.
В Европе допускается 0,2% ТГК в растении, в Канаде и США — 0,3%, в Австралии и Новой Зеландии — 0,5%, а у нас очень строго — максимум 0,1% ТГК.
Поэтому низкий поклон нашим первопроходцам, компании «Коноплекс». Когда-то именно они в прямом смысле из горсточки, из маленького ведерка сохранившихся советских семян вырастили посевной материал — сначала для себя, потом для всего рынка. Сейчас некоторые компании тоже пытаются перепрофилироваться с продуктов питания на семеноводство.
И еще серьезная проблема — общественное мнение. Так вышло, что социальный статус этой сельскохозяйственной культуры сильно подмочен. Сейчас приходишь на село, произносишь «конопля», и народ в каком-то ужасе начинает отползать-перешептываться. Потом начинаешь выяснять — а у них когда-то коноплеводческий колхоз был, а вон там сидит дед, у которого сохранился значок «Мастер коноплеводства»…
В общем, родная для них культура, но нет, боятся люди говорить о конопле, настолько отрасль дискриминирована в глазах общественности.
Это важный факт, который правда мешает развиваться. Ну и СМИ не любят о нас писать. Страшно вам, наверное.
— Страшно, конечно. Мы ведь тоже зависим от законодательства, где понятие пропаганды сильно размыто. Получить штраф от Роскомнадзора никому не хочется, каждую статью приходится вычитывать с юристом. А он не у каждого СМИ есть.
— Поэтому одна из наших первостепенных задач — реабилировать отношение россиян к конопле.
