Сучжоу

Мир не увидел бы одного из самых интересных явлений ландшафтного искусства, если бы не ночная бабочка Bombyx mori, таинственная тень которой заставляет поверить в легенды. Она была для Сучжоу даром небес, сделала его благословенным краем. Никто не знает, где искать ее диких предков, единственным местообитанием этого вида уже тысячи лет назад служили крестьянские хозяйства юга Китая. Одна особенность невзрачного насекомого поражает воображение: стремясь превратиться из червя в бабочку, терпеливая личинка проделывает титанический труд, виток за витком обматывая себя тончайшей нитью длиной почти в 4 км.

Львиная доля этих усилий пропадает напрасно. При разматывании кокона в Сучжоу получают всего лишь 900 м драгоценной нити, пригодной для изготовления лучших в мире шелков. Но это самые длинные нити, которые можно добыть из коконов шелкопряда. Куда бы ни привозили завистники капризных гусениц, вдали от родных мест те производят не более 400 м качественной нити. Стоит ли говорить, что это почти мистическое обстоятельство сделало сучжоуские шелка желанной наживкой для любителей роскоши во всем мире? Лучшее сырье для тканей по сей день покупают здесь. А уж в далекие времена, о которых идет речь, золото рекой текло в эти края. "На небе есть рай, на земле – Сучжоу" - так говорили китайцы. И это, быть может, лучшее описание садового искусства южной провинции Поднебесной, суть которого – любование этой богатейшей и прекраснейшей землей.

Не является исключением и знаменитый Сад Уединения, включенный в фонд всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Историю этого владения китайцы рассказывают так, как это умеют делать лишь они: будто дело происходило вчера. В 1593 году некто Сюй Тайши, богатый чиновник, уволенный с государственной службы, решил обосноваться в родных краях. Участок земли, представляющий собой восточную часть современного сада, он превратил в уютный уголок, модель идеального мира. Двести лет спустя потомки чиновника продали сад Лю Шу, который расширил владение и назвал его Виллой Ханьби, а в 1873 году хозяином владения стал Шэн Кан. Он присоединил к саду новые территории и дал ему название, известное теперь во всем мире.

Сад производит завораживающее впечатление. Как и другие произведения ландшафтного искусства Китая той эпохи, он создавался без плана. Своеобразным проектом служили произведения классической китайской поэзии, любовь к которым, как и глубокое понимание искусства, должна была рекомендовать владельца в качестве человека утонченного, чуждого суеты и стремления с бессмысленной роскоши. Гуляя по саду, даже несведущий посетитель каким-то непостижим образом проникается ощущением поэзии. Словно череда живописных свитков в обрамлении окон павильонов, фигурных стенных проемов, причудливых скал возникают изысканные пейзажи, расставленные в стихотворном ритме. Картины сада обращены к внутреннему взору… так и хочется сказать: "читателя". Ведь даже человек, не знающий ни единого китайского стихотворения, чувствует особую эмоциональную наполненность пейзажей, воспринимает поток мыслей и чувств, владевший создателями сада. Знатоку или человеку круга, к которому принадлежали владельцы, сад, безусловно, говорил о большем. Многие его картины являются поэтическими цитатами, иллюстрациями к высказываниям любимых авторов. Таков, например, зал Пяти пиков, расположенный в восточной части. Выполненный из камней миниатюрный пейзаж перед ним изображает горные вершины и подразумевает ссылку на стихотворение Ли Бая: "Хуаньшань – горы высоки…".

Центральная, наиболее запоминающаяся и старинная часть сада, образована прудом Гуанчи, с севера окруженного искусственными скалами, с юга – строениями виллы Ханьби.

Это, в какой-то мере, показательный сад, на его примере можно изучить характерные особенности ландшафтного дизайна частных вилл южного Китая. Центральным элементом, "собирающим" композицию сада, служит вода. Развитая гидрографическая сеть – одно из природных богатств края, позволившее разбивать здесь сады, до двух третей занятые живописными прудами. Характерно для таких садов и широкое использование причудливых каменных глыб, которые привозились с расположенного неподалеку морского побережья.

Сад Уединения большей частью создавался в период расцвета китайского садового искусства, в эпоху династии Мин, и отражает взгляды того времени. Это неотъемлемая часть "изящного" образа жизни, место для чтения, философских бесед, занятий живописью и каллиграфией. Одновременно в нем угадываются и наслоения предшествующих эпох: он представляет собой своеобразную модель мира – водное пространство и расположенные на его глади "острова бессмертных" (селившихся, по представлениям китайцев, в труднодоступных местах).

Из морских камней среди пруда сооружен остров, соединенный с берегом мостами. Беседка на его вершине (остров представляет собой довольно высокую скалу) – лучшая обзорная точка, откуда открывается панорама прилегающей части сада. Отсюда видно, насколько мастерски распределены по берегу строения беседок, галерей, павильонов, залов. Играя с формой и размерами сооружений, архитектор создает ощущение бесконечности пространства: более приземистые формы, расположенные на заднем плане, зрительно углубляют перспективу. Они повторяют стиль находящихся ближе к наблюдателю павильонов, но лишены ярких архитектурных деталей, по которым можно было бы "прочесть" реальное соотношение размеров. Это помогает обмануть глаз: пруд сказочным образом превращается в обширное озеро, павильончики и беседки – в уютный городок. Каждое сооружение одновременно является локальным композиционным центром и фиксирует точку обзора, откуда открывается красивый вид, чаще всего на противоположный берег.

Череда этих видов – продуманное художественное произведение, наподобие альбома. Замысел его коренится в особом восприятии природы, которая не противопоставляется творениям человеческого разума, а составляет с ними единый организм, подчиненный строгим законам. Материя мира, данная нам в ощущениях, рассматривается здесь лишь как быстротечная форма проявления небесных сил, таким образом, природа как бы наделяется волей, и сад дает возможность припасть к истокам мира, познать его глубинные законы, и, может быть, найти с их помощью ключ к самосовершенствованию и управлению реальностью. Поразительно, но и сегодня китайцы воспринимают садовое искусство под тем же углом зрения. Наряду со стайками школьников и любопытствующими иностранцами, приходящими сюда как в музей, встречается немало людей, явно занятых поисками иного уровня бытия, "постигаемого в глубине просветленного сердца". Они занимаются чтением, ушу, рисуют, или просто изучают живописные складки скалистых глыб, "вольно скитаясь душой" в мире сада под музыку традиционных инструментов, которые постоянно звучат здесь в часы посещения.

Отсутствие четкого противопоставления человека и природы выражено в причудливо переплетении архитектуры с естественными компонентами сада. Чтобы помочь гостю лучше оценить красоту благородных деревьев, трав и цветов, изысканные очертания каменных валунов, их размещают на фоне выбеленных стен, часто украшенных произведениями каллиграфиями. Архитектурные сооружения не имеют четких границ и снабжены множеством переходных пространств: террас, галерей, внутренних двориков, они свободно растворяются в пространстве.
Ассортимент растений сада Уединения довольно разнообразный, что традиционно для садов Южного Китая. Каждый сезон акцентирован наиболее декоративными в этот период растениями: цветущие глицинии и дроки, яркие осенние клены позволяют острее переживать изменения в природе, настраиваясь на ее ритм, на глубинном уровне познавать "бесчисленные превращения обманчивой видимости".

Язык сада отличен от всего, к чему привычен европеец, и все же, понятен на интуитивном уровне. Каковы бы ни были ваши ожидания, в одном они оправдываются полностью: вы выходите из ворот уже немного другим человеком.