Rustam Adyukov

Обувь и искусство. Обзор основателя виртуального музея обуви.
Что такое обувь в искусстве?

Обувь и искусство. Обувь также влечет за собой творческий потенциал. Тенденция к экстравагантному дизайну не только присутствовала в обувной промышленности: границы между искусством, ремеслом и дизайном продукта растворились. Снова и снова художники и архитекторы вдохновлены социальными и творческими аспектами обуви. Независимо от его фактической износостойкости, модный, повседневный объект трансформируется в их руках в уникальные, захватывающие творения, концептуальные и провокационные заявления или необычные скульптурные произведения. Со временем обувь не только присоединилась к миру моды, но и к искусству. Опираясь на свои тривиальные, повседневные функции, обувь вошла в мир искусства в начале 20-го века в контексте художественных движений дадаистов и сюрреалистов. Большими примерами являются «Сюрреалистическая обувь» (Scatalogical Object Functioning Symbolically - 1931) Сальвадора Дали. И «Моя медсестра» (Ma Gouvernante - 1936) от Meret Oppenheim. Для художников прошлого и настоящего, обувь оказалась подходящей средой для художественной конфронтации. В современном искусстве можно представить обувь, которая не предназначена для ходьбы но для развития идеи.

Кто создает

Современные художники, которых я нахожу очень интересными, и которых я наблюдаю в течение некоторого времени, - Рустам Адюков, Вилли Коул, Джо Коп, Ричард Кристин, Фантич и Янг, Джойс де Грюйтер, Масая Кушино и Анна Васоф. Художники из разных дисциплин, и все они работают с обувью, но совершенно по-разному. То, что я нахожу наиболее интересным, - это идеальная связь между искусством и дизайном. Концептуальная и многослойная работа - это то, что я надеюсь найти в качестве куратора. Особенно это касается работы, которая заставляет вас смотреть дважды, потому что производит гораздо больше эмоций, чем пара износостойких туфель.

Кто покупает?

В основном коллекционеры, инвесторы, предприниматели. И, конечно же, покупатели искусства, у которых есть страсть к обуви.

Что такое рынок в мире?

Я не думаю, что обувь играет большую роль на мировом рынке искусства. Может быть, потому что большинство людей видят только обувь, как объект утилитарного назначения? Конечно, я хотела бы развить и изменить это в будущем.

Какие существуют интересные проекты?

Я могу привести пример проекта, который я недавно сделала с дизайнером обуви и искусствоведом Амбер Амброуз Аурел. Мы создали проект «Jan Jansen Shoe Treasures», где мы использовали знаковые ботинки из архива голландского дизайнера обуви Яна Янсена и разослали их дизайнерам и художникам по всему миру. Они создали уникальные произведения искусства, которые продаются, некоторые действительно уникальны, другие доступны в небольшой серии. Эта выставка началась в Амстердаме в ноябре 2017 года.

Где узнать подробнее о современной обуви?

Большинство художников, которых можно найти на нашем веб-сайте, создают обувь как арт-объект –они проходят обучение в художественных школах по всему миру, но некоторые художники происходят из других дисциплин или самоучки.

Автор статьи: Лиза Снук, основатель Виртуального музея обуви

С тех пор, как ее исследование графического дизайна в Королевском колледже в Гааге, Лиза Снук собирает всё и вся, что связано с обувью. Чтобы разделить эту страсть с миром, она запустила сайт www.virtualshoemuseum.com вместе со своим партнером Taco Zwaanswijk в 2004 году. Уже много лет она занимается организацией выставок обуви, которые являются предметами искусства и дизайна, сотрудничая с музеями по всему миру. Кроме того, она тесно сотрудничает с издателями Workman Publishers в Нью-Йорке, является постоянным комиссаром в международных школах дизайна и помогает молодым дизайнерам найти свой путь.

2018-03-08

Сахалинец Иван Санжаров, планировавший развести на острове кедровые леса и уже немало сделавший для этого, недавно вернулся из Калининграда. Вернулся для того, чтобы весной уехать туда навсегда. Этому отъезду предшествовала печальная история о том, как большая мечта не смогла реализоваться на восточной оконечности страны и теперь будет в прямом смысле взрастать на российском "дальнем Западе".

Его "кедрята"

Местные если и называют его чудаком, то по-доброму. А чудачество Ивана Ивановича состоит в том, что вот уже почти десять лет он на свои деньги десятками килограммов скупает кедровые орехи. И вовсе не потому, что пристрастен к ядрышкам, а чтобы прорастить и высадить. И называет их ласково, словно детей: "Кедрята".

Началось все довольно давно, еще в 1980-х, когда уроженец Приморья получил распределение на Курилы.

• Из отпуска возвращаешься, а по дороге в аэропорт продают орехи. Я их покупал и высаживал в огороде, - вспоминает Санжаров. - Всходили изумительно, а пересаживаю - все гибнут. Я ж тогда не знал, что их первые три года беспокоить нельзя.

Это теперь он в своем деле профессор. Еще бы! 200 тысяч орешков превратил в деревца. Опыт огромный. Профессор Воронежской лесоводческой академии Евгений Титов, в публикациях которого Санжаров поначалу искал ответы на многочисленные свои вопросы, так и сказал: "Вы моим студентам можете преподать едва ли не больше, чем я, с вашим-то практическим опытом".

Первую тысячу Иван сажал для себя, ни о каком проекте тогда не думал. А когда идея материализовалась, подошел к ней со всей свойственной его характеру основательностью. И может теперь, заглянув в свой научный дневник, отчитаться, сколько, где и чего он посадил, скажем, 18 июля прошлого года.

На вопрос "Почему кедр?" Санжаров отвечает, не мудрствуя:

• Просто мне он нравится. И я хочу, чтобы кедр был на Сахалине. Каждое дерево прекрасно по-своему, но более полезного, чем это, думаю, не найти.

Его идея взрослела медленно, как кедр, дающий всего несколько сантиметров прироста в год.

• Знаете, однажды посадил несколько "кедрят" на пригорке. Взошли. Естественные сеянцы лиственницы, ели, пихты вокруг завяли, не хватило им влаги, а эти растут, - говорит исследователь. - Летом 2013-го двадцать дней не было дождей. Все ростки погибли, а мои кедры живы. В прошлом году сажал в ямах от корневых выворотней, где сплошная глина, для деревьев непригодная. Через три недели пошли в рост.

Видимо, и сам подпитывался невероятной жизненной энергией от своих саженцев. Несмотря на все трудности увлеченность росла, давая всходы в прямом и переносном смыслах.

Калининградский гектар

Санжаровские кедры растут по всему Сахалину. Школьникам, волонтерам он раздает их бесплатно. И вдруг новость: Санжаров уезжает. С одного края страны решил перебраться на другой.

• Уезжать не хочется и сейчас, - вздыхает Иван Иванович. - Но я уже пообещал. Если бы чуть пораньше...

В то время как на Дальнем Востоке гектары земли раздают тысячами, на Сахалине не нашлось местечка для кедрового питомника Санжарова

"Чуть пораньше" - это он о предложении, которое поступило не от сахалинских властей, а от бизнесменов. Имен пока не называет. Власти тоже обратили на него свое внимание, но уже после того как местные СМИ заговорили об отъезде сахалинца.

• Наши чиновники даже обвинили меня в отсутствии патриотизма, мол, везу саженцы в Калининград. А их-то патриотизм в чем заключается? - задает он вопрос. - Я вырастил и раздал тысячи кедров, они растут на Сахалине. А какую пользу острову принесли мои оппоненты?

Парадокс: в то время как на Дальнем Востоке гектары земли раздают тысячами, на Сахалине не нашлось местечка для питомника Санжарова. А в Зеленоградском районе Калининградской области никакие федеральные проекты не реализуются, зато ему сразу предложили большой участок - только работай! Газ есть, электричество рядом, скважину пробурить не проблема.

• У меня уже заготовлено 50 килограммов орешков корейского кедра и 25 - сибирского. Это примерно 120-130 тысяч сеянцев. Есть 20 тысяч семян краснокнижного фиса, - перечисляет энтузиаст. - Для кедров нужно много земли. Саженцы на одном месте второй раз не посадишь. Надо, чтобы земля отдохнула, иначе всхожесть падает раза в три.

Последняя капля

Видимо, такой же поддержки, какую ему предложили в Калининградской области, он ждал от властей родного Сахалина. Взять "дальневосточный" гектар? Но дают там, где нет инфраструктуры и воды. Домик, забор ставить - за свои деньги?

Если бы больше 20 тысяч саженцев, что раздал по школам и детсадам, он продавал, возможно, хватило бы на обустройство собственного питомника. Однако продавать "кедрят" не в его правилах - детьми не торгуют. Вопрос с питомником пробовал решать сам. Разработал небольшую делянку в лесу, недалеко от дачи, выкорчевал пни. Но саженцы там, мягко говоря, выкапывают без спроса.

Договорился с председателем садового товарищества, в котором держит дачу, использовать под питомник ближайший пустырь. Но соседки подали на Санжарова в суд. Процесс еще длится, и именно это разбирательство, по словам Ивана, стало той последней каплей, из-за которой он решил уехать.

Кстати

Задел в городе Зеленоградск Калининградской области уже положен. 420 сеянцев кедра, привезенных Санжаровым с восточных пределов России, в ноябре принялись на ее западной окраине. Теперь, если его переговоры с представителями деловых кругов Сахалина пройдут успешно, на острове появится лишь филиал Калининградского питомника. Идеей уже заинтересовались в Ленинградской области, Татарстане... А ведь могло быть наоборот: по стране открывались бы филиалы сахалинского питомника.

" Рустам Адюков — известный дизайнер обуви, часов и аксессуаров ручной работы. Более двадцати лет художник создает уникальные арт-объекты, над которыми работают редкие мастера-хранители древнерусских техник работы с металлом, деревом, кожей, шерстью, берестой, драгоценными камнями и минералами.
Каждое произведение — это целая вселенная. Христианские символы сменяют древнерусские, японский плетеный шнур соседствует с ришелье, вышивка гладью — с резьбой по дереву, ковка — с кружевом, миниатюры на эмали — с плетением из ивовых прутьев, хохломские узоры — с граффити. Мореный дуб и бразильский орех, янтарь и фарфор, кожа ската и зуб кашалота, сталь и серебро, шелк и бисер, инкрустация и аппликация, ростовская финифть и палехская роспись… работа над каждой парой обуви занимает от двух месяцев до 3 лет."